Кавказ и Причерноморье в русско-турецких отношениях

Покровительственная политика России способствовала усилению ее влияния среди местного населения, активизировала пророссийскую ориентацию.  Особенно интенсивно этот процесс протекал в приморском Дагестане и прикаспийских областях, где в 20-х – начале 30-х гг. присягу верности России приняло подавляющее большинство правителей и представителей местного населения.

Усиление пророссийской ориентации народов Кавказа ставило под угрозу выполнение внешнеполитических замыслов Порты – овладение этим регионом как важнейшим плацдармом между Черным морем и Каспием, Европой и Азией. Попытки турецких эмиссаров присоединить к владениям Порты отходящие к ней на Кавказе территории встретили противодействие местного населения. Как доносили эмиссары Порты в Стамбул в декабре 1727 г., «действуя силой и иными способы», они укротили шемахинских обывателей, но «дальше наступила дагестанская земля, которую мерить невозможно, яко они мерить не дают, противятся оружием».

В такой обстановке Дауд-бек не смог выполнить задач, возложенных на него Портой, и стал терять ее доверие. Пятилетнее пребывание Дауд-бека в подданстве у Турции не принесло ему ожидаемых лавров. В конце 1727 г. султан Ахмед III отвернулся от него и привлек на свою сторону Сурхая, предложив ему шемахинский трон с трехсоттысячным годовым жалованьем и доходами от уездов Кабала и Акдаш в Шемахинской провинции, составлявшими 120 тысяч рублей в год.  В мае 1728 г. Порта учинила расправу над Дауд-беком, пригласив «с визитом вежливости» в Гянджу, где он был арестован, затем переведен в Эрзерум, а оттуда сослан на остров Родос.

Политическая гегемония в Дагестане и Ширване с тех пор безраздельно перешла к Сурхаю, вставшему на путь сотрудничества с Турцией, хотя до этого он не раз выступал против гегемонистских устремлений османов на Кавказе и попыток российской стороны присоединить к своим владениям Кюре, относившееся по трактату к России.

Переход Сурхая под покровительство султана резко активизировал реваншистские замыслы Порты, решившей добиться прежних целей, опираясь на своего нового приверженца. По мнению И.Неплюева, с тех пор Ширван и Шемаха, где сидел Сурхай в качестве верховного правителя, выдвинулись на передний план, отодвинув на второе место Дагестан и Кабарду. Приняв Сурхая под свое покровительство, Порта заявила о завершении разграничения в предусмотренных упомянутым договором территориях, требуя в Сурхаевы «владения не вступатца», но продолжая укреплять свои позиции, превратив эту зону в постоянно действующий плацдарм конфликтной ситуации. Нагнетая обстановку, Порта стремилась вытеснить русские войска с Кавказа, занять прикаспийские области, а «Сурхаево владение (от верховьев Казикумухского Койсу до русской пограничной линии в Ширване) с Шемахою соединить и тем сильнее свою партию в той стране утвердить».

Воинственные устремления османов продолжали нарастать. Осенью 1728 г. сераскеры Мустафа-паша и Али-паша  составили с участием Сурхая план военной операции – внезапного рейда конницы в российские тылы  для укрепления там османского влияния. Осуществляя этот план, в декабре 1728 г. Сурхай нарушил русскую границу, обошел пехоту у места слияния Аракса и Куры, прошел через Джеват, Сальяны и Мугань, но вынужден был отступить под угрозой разорения Шемахи генералом Румянцевым.

Одновременно с этим, посланный Сурхаем в Дагестан его дядя Карат-бек вторгся в российские пределы и увел с собой до 3 тысяч жителей, отвращая их от российской стороны и призывая на службу к Сурхаю. Вполне одобряя действия Сурхая и его окружения, Порта подталкивала их к изгнанию российских войск, обнадеживая сторонников Сурхая военной помощью. Ободренный этим, Сурхай заявил, что готов выступить для разорения Мушкуры (родины Дауд-бека) и дойти до дербентской стены. За словами Сурхая последовали конкретные дела. В декабре 1729 г. его сын Муртузали и дядя Карат-бек совершили внезапный рейд до Дербента, но вынуждены были отступить в Кюре, где заняли аул Ерлак и др. На неоднократные требования генерала Румянцева к Сурхаю вывести свои войска из занятых аулов остались без последствий. Исчерпав мирные возможности, Румянцев атаковал Карат-бека, обратил его в бегство, вторгся во владения Сурхая и отогнал около 60 тысяч баранов, ставших предметом длительного спора между Сурхаем и турками, с одной стороны, и российскими представителями – с другой.  

Приведенные материалы показывают, что объявление Портой об окончании разграничения в регионе не привело к улучшению русско-турецких отношений. Возлагая вину за это перед русскими властями на Сурхай-хана, ему отправили специальный указ из Стамбула, чтобы он не вмешивался «в дела России».  С тех пор отношения между Портой и Сурхаем стали охладевать, обретая форму неполного доверия.

Этот акцент в кавказской политике Турции был вызван как внутренними, так и внешними причинами. В конце 20-х – начале 30-х гг. положение в Иране заметно стабилизировалось. Длительная и упорная борьба покоренных народов против афганских и турецких оккупантов позволила шаху Тахмаспу сохранить свое влияние в Иране, где на политическую арену выдвинулся талантливый полководец из тюркского племени афшаров Надир, ставший сначала начальником гвардии Тахмаспа, а затем главнокомандующим иранской армии.

 Воспользовавшись народными восстаниями против афганцев, в ноябре 1729 г. Надир изгнал их из Ирана и захватид Герат. Встревоженная этим, Порта пыталась добиться признания за ней Курдистана, Хамадана, Керманшаха, Грузии, Армении, Азербайджана и части Дагестана, уступленных ей Ашрафом по Хамаданскому договору 1727 г.   Но как только афганцы были изгнаны из страны, сам Тахмасп обратился в Стамбул с требованием, чтобы Порта возвратила города, которые «они, османцы, захватили из под его власти».

Неоднократные обращения Тахмаспа к султану Ахмеду III остались без ответа. Собрав 30-тысячную армию в начале 1730 г., Надир освободил от афганцев Исфахан, куда перебрался со свитой наследник Сефевидов, ставший шахом Тахмаспом II.

Не добившись от Тахмаспа добровольной уступки перечисленных в Хамаданском договоре территорий, Порта решила добиться этого силой, но безуспешно. Весной 1730 г. османы были изгнаны из Хамадана, Ардагана, Керманшаха и Тебриза, после чего Надир двинулся в Хорасан для подавления восстания афганского племени абдали. В создавшихся условиях обе стороны пытались привлечь на свою сторону Сурхая заманчивыми предложениями: Порта, в случае успеха, назначит его «во Испогани ханом своим», а Тахмасп, наоборот, учинит «ево визиром, над Шемахою командиром», дать «ему тарковское шамхальство и над всеми горскими (народами ) владельцем».

Предложения Тахмаспа Сурхаю взбудоражили Стамбул и подвигли Порту на попытку нанести поражение Ирану, обернувшуюся тяжелыми неудачами и государственным переворотом в сентябре 1730 г., в результате которого султан Ахмед III был низложен, а на престол вступил султан Махмуд I.  Несмотря на подавление этого восстания, правительство султана Махмуда было парализовано.

Воспользовавшись этим и отъездом Надира в Хорасан, надеясь поднять свой престиж в стране, шах Тахмасп решил испытать военное счастье. Выступив весной 1731 г. из-под Тебриза, в начале апреля он нанес временное поражение туркам под Ереваном. Но даже эта победа иранской армии склонила султана Махмуда на переговоры с шахом Тахмаспом, чтобы восстановить его против России.

Однако торжество Тахмаспа оказалось недолгим. В течение 1731 г. османы трижды разбили его войска, вынудив к согласию капитулировать под нажимом Порты, уступив ей без ведома Надира Грузию, Армению, Дагестан и часть Карской области.  Перспектива заключения антироссийского ирано-турецкого договора и захвата османами Закавказья и прикаспийских областей стала реальной. Сознавая эту угрозу, русское правительство предприняло ряд мер для срыва намечавшегося ирано-турецкого союза. В частности, командующему в Закавказье генералу В.Я.Левашову был отправлен указ: в переговорах с шахом Тахмаспом убеждать его, чтобы он не капитулировал под нажимом Порты, а шел на сближение с Россией и если подпишет с ней взаимовыгодный договор, «тогда немедленно все провинции по реке Куре шаху отданы будут».  Вместе с тем, учитывая растущую силу Надира в Иране, русское правительство направило текст аналогичного письма и ему, но «под величайшим секретом от турок».

Но сорвать подписание договора между Тахмаспом и Портой России не удалось. Пользуясь критическим положением шаха, Англия и Франция продолжали оказывать активную поддержку Стамбулу, отправив туда принявшего ислам французского офицера А.К.Бонневаля для модернизации турецкой армии.  Новый великий визир Топал Осман-паша, будучи последовательным сторонником Франции, активно добивался соглашения Турции с Ираном для создания антироссийского ирано-турецкого альянса.

В таких условиях 12 января 1732 г. был подписан Керманшахский ирано-турецкий договор, по которому шах Тахмасп уступал султану Махмуду Тбилиси, Ереван, Шемаху с Ширванской областью и Дагестан. Тебриз и Керманшах возвращались Ирану; р. Аракс признавалась пограничной линией.

Керманшахский договор противоречил стратегическим интересам России на Кавказе и в прикаспийских областях, усиливал угрозу овладения ими Османской империей. Правильно оценив создавшуюся обстановку, для нейтрализации действий этого договора и устранения османской угрозы в отношении Кавказа, правительство решило действовать через Надира, тайно мечтавшего захватить власть в стране, враждебно настроенного против капитулянтской политики шаха Тахмаспа и турецких захватов в Иране. Для переговоров с Надиром по этим вопросам в Иран был направлен опытный дипломат П.П.Шафиров. Трезво оценив сложившуюся ситуацию, Надир не признал Керманшахский договор, обвинил шаха в измене и сверг его с престола.

Став всесильным регентом при малолетнем сыне Тахмаспа Аббасе III, 21 января 1732 г. Надир подписал с Россией Рештский договор, а затем возобновил военные действия с Турцией. Кроме торговых привилегий, договор предусматривал важные территориальные уступки Ирану со стороны России. Не желая обострять отношений с Надиром и надеясь превратить его из потенциального противника в своего союзника, Россия возвращала ему провинции Астрабад, Мазендеран и Гилян, но с тем условием, чтобы эти земли «ни под каким образом в другие державы (подразумевалась Турция) отданы не были».  Россия соглашалась возвратить их Ирану через 5 месяцев после ратификации договора, если Надир возвратит себе отнятые у Ирана Турцией территории в Ширване, Армении и Грузии. В трактате содержалось обещание возвратить Ирану Баку и Дербент, когда Надир окончательно освободит иранские земли от османских оккупантов и прочно утвердится на престоле.

§ 3. Кавказская проблема и Крымское ханство в русско-турецких

       отношениях: от Рештского договора до Белградского трактата (1732-1739)

Рештский договор 1732 г. обозначил принципиально новый подход наследников Петра I по отношению к приобретенным им территориям на Кавказе: готовность возвратить их Ирану вопреки стратегическим интересам России. Такой поворот в кавказской политике России был обусловлен тем, что внутреннее и международное положение России при императрице Анне Иоанновне (1730-1740), когда все вопросы решались «немецкой партией» во главе с Э.-Г.Бироном, пренебрегавшей насущными нуждами страны, значительно ухудшилось. Глубокий знаток придворных нравов этой коррумпированной элиты В.Я.Лефорт так выразил ее подлинное лицо: «Нет сил определить состояние этого двора… О делах позабыли, все стоит и погибает … казна пуста, денег не поступает… Никому не платят. Одним словом не нахожу красок, чтобы описать этот хаос».

С мнением Лефорта совпадают и оценки других авторов. Воцарившаяся на троне «с немецким правительством» в 1730 г., пишет Потто, «императрица видимо тяготилась персидскою войною. Насколько поверхностно смотрели тогда правительственные сферы на эту войну, можно судить уже по одному тому, что сначала больше всего опасались турецких успехов, а потом стали бояться их неудач, рассчитывая, что Персия, управившись с турками, обратит против России все  свои силы».

Такая позиция российского двора, когда подписание Рештского договора изменило соотношение сил на Востоке в пользу Ирана, фактически оказавшегося под властью Надира, не могла не вызвать острой реакции со стороны Стамбула, вновь обострив российско-турецкие отношения.

Недовольный подписанием этого договора, способствовавшего сближению Ирана с Россией, султан Махмуд стал обострять обстановку на Кавказе, провоцируя пограничные конфликты с помощью крымского хана Каплан-Гирея с запада и Сурхай-хана с юга. По прямому подстрекательству Порты Каплан-Гирей выступил с претензиями на Кабарду и Черкесию.  Охотно поддерживая эти притязания, османские министры убеждали Неплюева, что «в реестрах при Порте» Кабарда и Черкесия значатся независимыми от крымских ханов. Сам Каплан-Гирей выступил с угрозами «не только Кабарду разорить», но и «Россию плетьми заметать».

Одновременно Порта готовила Сурхая для нападения на Дербент, Низабад и Кубу, надеясь насильно привести их в свое подданство. Но выполнить эту задачу Сурхаю, вызвавшего недовольство своих подданных протурецкой ориентацией, не удалось. В качестве ответных мер в июне 1732 г. российское правительство привело в боевую готовность свои войска на Дону и на Тереке, открыто взяло под свою защиту Кабарду. Порта вынуждена была отступить, обещая отправить хану указы воздержаться от похода в Кабарду.

Однако это обещание Порты не означало отказа от своих намерений в отношении Кавказа. На позицию Порты повлияло и то, что, не признав Керманшахский договор, Надир стал готовиться к войне с Турцией, за возвращение захваченных османами бывших иранских владений при Сефевидах на Кавказе, Закавказье и Иране.

Узнав о намерениях Надира возобновить войну, султан отправил указ крымскому хану быть готовым к предстоящей военной кампании. Обращение султана Махмуда в Крым было встречено с большим удовлетворением. Хан Каплан-Гирей, искавший случая напасть на Кабарду и Дагестан, с готовностью ответил, что «нашел дорогу к посылке татар в Персию через Кавказские горы, близ Дагестана»,  не касаясь владений России. Это было явным вымыслом, рассчитанным на внезапность нападения, неподготовленность русских войск к отпору и поддержку ханского похода со стороны северокавказских владетелей.

Заключив перемирие с Надиром, Порта форсировала поход крымских войск в Персию через Кабарду, Чечню и Дагестан. Таким образом, Северный Кавказ выдвинулся на передний план во внешнеполитических замыслах России и Турции, став предметом острого спора между Петербургом и Стамбулом. Однако дипломатические демарши российского правительства оказались недостаточными. Несмотря на двукратное предупреждение русского резидента по поручению из Петербурга о том, что намеченное Стамбулом и Бахчисараем предприятие вызовет военный конфликт с Россией, Порта и Крым не отказались от своих планов.